Пауль Госсен

Пауль Госсен

 

Мальчишник

 

Книга стихов

 

 

Набор Елены Масленниковой

 

 

Пауль Госсен. Мальчишник. Книга стихотворений. Сост. и ред. Айдар Хусаинов.- Уфа: Вагант, 2009.-стр., Серия «Места силы».

 

литературно-художественное издание

Составитель и редактор Айдар Хусаинов

[email protected]

husainov.livejournal.com

    

С) Пауль Госсен, 2009 г.

Сдано в набор 01.01.2009. Подписано в печать 01.04.2009. Формат бумаги  Бумага офсетная. Гарнитура "Балтика". Печать офсетная. Физ. печ. л. Заказ № Тираж 1000 экз.

Отпечатано с готовых диапозитивов на базе издательства «Вагант».

 

450076, Уфа, ул. Комунистическая, 22а.

Директор Вахитов Салават Венерович.

Емайл: [email protected]

 

 

Не каждый поэт может  ясно и четко показать своего лирического героя.  В стихах Пауля Госсена, словно в магическом зеркале, этот герой весь на виду. Спросите, кто он? Это  вы, читатель!  Но это и я, и все молодые люди всех времен,  кто ценит Лето и юных своих подружек, которые так застенчиво говорят вам на ухо….

Да, да, есть такой возраст – молодой человек. Пауль Госсен стал его певцом, его бардом, его поэтом. Именно поэтому в его стихах бездна очарования для тех, кто понимает, кто в теме, кто - нашего поколения! 

Найдите свою фотографию тех лет, посмотрите на себя – пока еще худого, еще нескладного, еще юного, еще задорного… Друзья,  блуждания, пирушки, видаки, музон, умные книжки, стихи Бодлера, первая любовь, вторая, институт, стипуха, день рожденья, новые друзья, лето и юность!  Что тут говорить, это было потрясающе, это до сих пор волнует и до сих пор продолжается. Разве нет? Разве это не вечно, чуваки!?

 

Айдар Хусаинов

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Я читал тебе Бодлера…

 

 

                          Это было в провинции, в страшной глуши.

 

                                                                              Саша Черный

 

АЛЬБАТРОС

 

Среди ее поклонников плечистых

я самый неприметный. Ну и пусть!

Зато читал французских символистов

и кое-что запомнил наизусть.

 

Поклонники опять друг друга мочат

в подъездах, наводя на мир тоску, -

а я ей расскажу про между прочим

о творческих метаньях Монтескью.

 

Она растает. И про все забудет.

И оценив уют моих колен,

позволит подержать себя за груди...

О Малларме! О РЕмбо! О Верлен! 

 

Потом в подъезде мне начистят рыло,

дадут по шее, выпнут на крыльцо.

Я отряхну свои большие крылья

и прочь пойду под шиканье глупцов.

 

    1995

 

ВСЕ ЛЕДИ ДЕЛАЮТ ЭТО

 

Даю вам слово эстета:

я убеждался не раз -

все леди делают это,

и, значит, прав Тинто Брасс.

 

Вот только честность поэта

мотив диктует иной:

все леди делают это,

как ни кручусь, не со мной.

 

Но я спокоен вобще-то

и не иду напролом.

Все леди делают это -

что мне какой-то облом!

 

Один всю ночь до рассвета

слоняюсь, дерзок и смел...

Все леди делают это,

а я пока не у дел.

 

Что до развязки сюжета

то, как ты тут ни крути,

все леди делают это -

им от меня не уйти.

 

Меня согреет не Лето,

а мысль: «Куда б я ни шел -

все леди делают это,

что в принципе хорошо!»

                                                 

    1995                                                      

 

 

БОДЛЕР

 

Я читал тебе Бодлера -

ты ржала, задравши ноги.

Так скажи, какого хера

ты потом ушла к Сереге?

 

  Как же так! Ты вспомни, Вера:

  наши встречи возле сквера,

  мяту Лета,

  три букета,

  планетарий и Бодлера.

 

Ходишь ты теперь с Серегой -

я иду за вами следом,

я прислушиваюсь строго,

как ты ржешь над всяким бредом.

 

  Как же так! Ты вспомни, Вера:

  наши встречи возле сквера,

  мяту Лета,

  три букета,

  планетарий и Бодлера.

 

Ах, какая это мука -

все понять и крикнуть: «Вера!

Надо мной ржала ты, сука,

когда я читал Бодлера!»

                                             

    1994

 

 

ПО ГОНЬБИНКЕ

 

Мы с Ромой идем по Гоньбинке

и девочки смотрят нам вслед.

Нас интересуют блондинки,

а всем остальным строго: «Нет!»

И Рома мне важно кивает,

у друга наметанный глаз.

Все знают, что Рома Кимаев

талантливейший ловелас.

 

А я же застенчив был с детства

и знал за обломом облом.

Мне бабы страшней людоедства...

Да ладно - не буду о том.

И Рома меня понимает:

«Найду тебе даму на час...»

Все знают, что Рома Кимаев

талантливейший ловелас.

 

Вот мы нагоняем красотку

и Рома: «Пардон!» да «Мерси!»

Ей деньги совать или водку? -

забыл я у друга спросить.

А девушка Роме кивает,

в глазах - и восторг, и экстаз.

Все знают, что Рома Кимаев

талантливейший ловелас.

 

В кармане нащупав получку,

кутить я собрался всю ночь.

Но девушка Рому под ручку

берет и уходит с ним прочь.

А я, снова все прокемарив,

смотрю вслед и думаю: «Ас!»

Все знают, что Рома Кимаев

талантливейший ловелас.

 

Пишу, насосавшись «Столичной»,

на стенке обломком гвоздя:

«Есть вещи, что делают лично,

что другу доверить нельзя!»

И девушки дружно кивают.

И значит - сегодня, сейчас.

И пусть я не Рома Кимаев,

но тоже большой ловелас.

 

    1987

 

 

ТАНЯ

 

В нашем квартале все знают Таню.

Таня с любым целоваться не станет,

как, например, Наташа и Света.

Таня попросит «Сникерс» за это.

 

    1993

 

 

ЗАЧЕТ ПО ФРАНЦУЗСКОМУ

 

          Данилу Евстигнееву

 

Я плесну в стаканы виски

и, скосив чуток глаза,

выпью за большие сиськи.

Таня очень даже за.

 

Всю стипуху плюс заначку

ухайдокав на букет,

предложу ей «Кента» пачку

и немножечко конфет.

 

    И поет моя душа -

    до того мне хорошо!

    Только б мама не пришла,

    только б папа не пришел.

 

«Пусть на вид и недотрога, -

доложили мне друзья, -

позволяет Таня много...»

Я, понятно, только за.

 

И кладу ей дерзко руки

на колени, а теперь

чуть повыше...

Что за звуки?

Скрипнула в прихожей дверь.

 

    Сиганула вниз душа -

    будет мне пиздюль большой,

    если мама вдруг пришла

    или папа вдруг пришел.

 

Под диван летят конфеты.

За окно летит букет.

Гаснут разом сигареты.

Ярко вспыхивает свет.

 

Предки, чувствуя победу,

рвутся в дверь. Я им: «Вы че?

Мы ж готовимся - ведь в среду

по французскому зачет.»

                                                                

    1995

 

 

НИНА ХАГЕН БЛЮЗ

 

Под «ГО» поют салаги.

Я пою под Нину Хаген.

Что ни слово - то конфуз.

Это - Нина Хаген блюз.

 

Жмут плечами бедолаги:

«Кто такая Нина Хаген?»

Нина Хаген - мой кумир!

Нина Хаген, komm zu mir!

 

Как тут избежать бодяги!?

«И на кой нам Нина Хаген?»

«У тебя ужасный вкус!»

«Что за Нина Хаген блюз?»

 

Мне ж не занимать отваги.

Напишу я Нине Хаген:

«Нина Хаген, мы за мир!

Нина Хаген, komm zu mir!

 

    Пусть взегда будет солнце!

    Пусть взегда будет небо!

    Пусть взегда будет мама!

    Пусть взегда буду я!»

 

    1995

 

 

ДУРАЦКИЙ СОНЕТ

 

Марина - дура.

Сергей - кретин.

Ублюдки - Шура

и Константин.

 

Валера - гнида.

Подлец - Илья.

Засранка - Лида.

Вадим - свинья.

 

Подлюга - Нина.

Гад - Валентин.

Олег - скотина,

чмо, сукин сын.

 

Мудак - Андрюха.

Натаха - шлюха.

 

    1988

 

 

БЛУДЬ

 

У тебя обалденная грудь

и красивые голые ноги.

И пускай говорят, что ты блудь -

мне вот здесь уже все недотроги!

 

    Щемит душу Весна

    шалуну и эстету.

    Есть бутылка вина -

    надо выпить за это!

 

Мне твой взгляд подсказал: ты не прочь,

и я жадно поймал твои губы.

Впереди бесподобная ночь:

ты умеешь быть нежной, я - грубым.

 

    Щемит душу Весна

    шалуну и поэту.

    Есть бутылка вина,

    и мы выпьем за это!

                                                                        

    1993

 

БЕЗ БАБ

 

          Константину Сковородину

 

Если взять да разобраться -

мы из тех еще мужчин.

И четвертый тост за блядство

произносит Константин.

 

    Он и я - мы оба хваты,

    только что ни шаг - ухаб:

    бабы есть - так нету хаты,

    хата есть - так нету баб.

 

Родичей прельстила дача

в этот душный выходной.

Нам на раз сойдет и кляча,

но и клячи ни одной.

 

    Он и я - мы оба хваты...

    Но без баб в душе изъян,

    и теперь уже по пятой

    разливает нам Костян.

 

Чеканушка Нина Хаген

то рыгает, то блюет.

Мы допьем остаток браги -

пусть нас крепче проберет.

 

    Он и я - мы оба хваты,

    только что ни шаг - ухаб:

    бабы есть - так нету хаты,

    хата есть - так нету баб.

                                                                 

    1992

 

ДРУГ СЛЕВА, ДРУГ СПРАВА

 

           Сергею Плотникову

 

      Друг слева,

      друг справа.

      Там Сева,

      тут Слава.

По улице прем мы гурьбой.

      Вот Сева

      «Халява».

      Он слева,

      а справа -

там Слава «Герла» - голубой.

 

      То хиппи,

      то панки.

      От гриппа

      по банке

мы свежего примем пивка,

      закурим

      «Комету»

      и с дури

      кастетом

в подъезде пугнем чувака.

 

      И всюду

      подружки.

      Вот Люду

      на мушку

берем мы и с ней еще двух:

      «Малышки,

      есть хата!»

      Излишки

      зарплаты

кочуют в карман потаскух.

 

      ...Я выпил

      немало

      и триппер

      мне Алла

подкинет, и, впав в пессимизм,

      прилягу

      я в лужу,

      и брагу

      наружу

исторгнет хмельной организм.

                                                                    

    1986

 

ЭММАНУЭЛЬ

песенка, оборванная цитатой

из Саши Черного

 

          Николаю Сидоруку

 

Водку пил, ругался матом,

очаровывал подруг

и прослыл отпетым хватом

я повсюду. Только вдруг

мне за рупь в видеозале -

снизошла же благодать! -

фильм французский показали

про изысканную блядь.

 

Мужики, не меньше сотни,

понабились в тесный зал

и, пуская слюни, сопли,

каждый залупил глаза

на экран, где - вот так встреча,

распрекрасная мамзель! -

с кем попало целый вечер

трахалась Эммануэль.

 

...Вот иду я после фильма,

прибалдевший ловелас:

джинсы, импортная фирма,

обтянули на показ

все достоинства мужчины,

и хочу я, сукин сын...

«...А вокруг - кривые спины

мутноглазых Акулин.»

 

    1990

 

 

ТРЕЙСИ ЛОРДС

 

Ей так нравится Никита Михалков,

остальные - слабаки, им не с руки.

Знаешь, Ксюха; я скажу без дураков,

пусть тебе он и спонсирует чулки.

 

Пусть оплатит весь твой шик и весь твой лоск

плюс престижные французские крема...

Ну, а мне для счастья хватит Трейси Лордс:

не шедевр, понятно дело, - но весьма!

 

    1995

 

 

КОМПЛЕКС ЧИЧЧОЛИНЫ

 

В тебе живет Илона Сталлер.

Поверь, Марина, это так.

Тебе природой предоставлен

один талант - творить бардак.

Давно уже созрело тело

и угоститься всякий рад...

А ты на мир глядишь несмело

и изучаешь сопромат.

 

В тебе живет Илона Сталлер.

И не пойму я, что за бред,

когда ты чудными устами

всем строго повторяешь: «Нет!»

Проходишь лобными местами

и щеки обжигает стыд.

В тебе живет Илона Сталлер,

но только очень крепко спит.

 

    Ты твердишь: «Я - невинна!»

    Знай, что, как ни крути,

    от натуры, Марина,

    никуда не уйти.

    Вот те слово мужчины -

    да я снова о том! -

    комплекса Чиччолины

    слишком явен симптом.

 

В тебе живет Илона Сталлер.

Прости, конечно, если что.

Тебя и так вот так достали,

а я опять несу не то.

Твое упрямство крепче стали.

...Но, несмотря на глупый вид,

в тебе живет Илона Сталлер -

Илона Сталлер победит!

                                                                     

    1991

 

 

ПАСТЕРНАК

 

Носит носик высоко,

любит тощего поэта.

Мне с тобой так нелегко,

Рукавишникова Света.

 

Мы пошли с тобой в кабак.

А под мышкой Пастернак.

 

А потом пошли ко мне.

Никого не будет в доме,

кроме сумерек... Вполне

романтично в гастрономе

 

взять конфеты и коньяк.

А под мышкой Пастернак.

 

Танцевали на столе,

наблюдали ночь с балкона,

перепачкались в желе

из кокоса и лимона.

 

Платье снято и пиджак.

И отложен Пастернак.

 

Я прижал ее вот так -

и сказал: «Послушай, Света:

я ведь тоже не простак,

у меня - душа поэта».

 

А с обложки - ну мастак! -

пялил зенки Пастернак.

 

Света мне: «Ну если так,

как насчет крутых сюжетов?»

Может, я не Пастернак,

но не уронил поэтов.

 

...К девяти ей на филфак.

А под мышкой Пастернак.

 

    1995 

 

ЗОВИ МЕНЯ ТАК

 

          Вячеславу Десятову

 

Повстречалась мне блондинка.

Груди - во!  И ноги - во!

С треском разошлась ширинка -

победило естество.

 

    На душе на редкость клево,

    и сказал я ей, мудак:

    «Казанова! Казанова -

    зови меня так!»

 

Дрянь взглянула словно мимо,

развернулась и ушла.

У меня ухмылка мима,

а внутри скулит душа.

 

    Пусть она меня забыла,

    я напомню, что да как.

    Чикатило! Чикатило -

    зови меня так!

 

    1994

 

Я СПРОСИЛ У ЛЕНОЧКИ

 

          Сергею Боженко

 

Я спросил у Леночки:

«Как пройти на Гоголя?»

Мне на шею кинулась

девушка сама.

 

Я спросил у Танечки:

«Сколько щас по Гринвичу?»

Ее губы алые

обожгли меня.

 

Я спросил у Ниночки:

«Где найти «Хопер-Инвест»?»

От нее я вырвался

мятый и без сил.

 

Я спросил у Катеньки:

«Вы за Жириновского?»

Алименты чертовы

ей плачу теперь.

 

Заявил я Верочке:

«Ты меня достала, блин!»

Стала мне единственной

Верочка с тех пор.

                                                                 

    1994

 

 

ДЛИННОНОГАЯ ДЕВОЧКА СВЕТА

 

          Евгению Банникову

 

Я курил сигареты без фильтра

и ласкал зазевавшихся дам.

Начиналось, как водится, с флирта,

а кончалось застенчивым «дам».

 

Этим делом я страшно гордился

и твердил всем такую муру:

«Я живу, потому что родился...

Я живу, потому что родился...

Я живу, потому что родился,

а умру, потому что умру.»

 

Длинноногая девочка Света

как-то встретилась мне вечерком.

То что было меж нами - про это

расскажу я, ребята, потом.

 

Но, понятно, что я не постился

и сказал ей, дурак, по утру:

«Я живу, потому что родился.

Я живу, потому что родился.

Я живу, потому что родился

и умру, потому что умру.»

 

Света в слезы. А Светина мама

и братан каратист-костолом

зачастили ко мне и упрямо

разговоры ведут об одном:

 

чтоб я срочно на Свете женился,

а иначе грозит страшный суд.

Я живу, потому что родился.

Я живу, потому что родился.

Я живу, потому что родился,

а умру, потому что убьют.

 

    1990

 

 

ЛОВЕЛАС

 

Инфантильность истребив,

я купил презерватив:

потянулся,

улыбнулся -

и силен я, и красив.

 

А ведь я семнадцать лет

был зубрила и аскет,

и Лариски

на записки

дружно мне твердили: «Нет!»

 

Ныне - видный ловелас -

проповедую экстаз

и на Майю

поднимаю

каждый день по десять раз.

 

Знаю Фрейда и Леви.

И о прелестях любви

на кровати

вместе с Катей

рассуждаю: «Се ля ви!»

 

За год я, трудясь, как раб,

снять сумею триста баб.

Все по плану.

Лишь бы спьяну

кое в чем я не ослаб.

 

    1986

 

 

ПО ЖИЗНИ

 

Он имел мою Аленку.

Я разбил очки подонку.

А потом, решив, что мало,

я разбил ему ебало.

Он скатился на крыльцо,

и я пнул его в лицо.

Он потешно скорчил рот,

и я пнул его в живот.

Рядом бабка закричала.

Мне немного полегчало.

В жизни стало меньше фальши.

Я иду по жизни дальше.

 

    1997

 

 

Я ВОСПИТАН

 

Я воспитан на «ДК»

и БГ.

Узнаете чувака

по серьге?

 

По нательному кресту,

по крысиному хвосту

я заметен и в толпе за версту.

 

Кто-то скажет, дескать, фи.

Острослов,

про таких, как я снял фильм

Соловьев.

 

Ну а что ушла жена,

а потом еще одна...

У меня в запасе баб - вся страна.

 

Я начитан - Деррида

и Фуко.

Мыслят эти господа

глубоко.

 

И смотрю я сквозь прищур -

в этом мире все сумбур.

Ну и по фиг - у меня перекур.

 

Закурю. И хорошо...

Только - ша! -

не заменит мне Ошо

анаша.

 

Разъяснил он мне экстаз,

в лоб воткнул мне третий глаз

и дойти до Костромы дал наказ.

 

Остальное - мишура,

дребедень.

Завтра будет, прям с утра,

новый день.

 

И я встану, выйду вон,

чтоб взглянуть на вас с икон.

И отвесит мне пол-мира поклон.

 

    1995

Кесарево сечение

 

 

 

ГЛОРИЯ АЛЛИЛУЯ АМЕН

перевод из Нины Хаген

 

Глория аллилуя амен!

Сперматозоид - шустрый самый -

пробрался к матке.

Та: «Привет, я здесь,

входи ж, родной,

и человеком стань; давай, не будь свиньей.»

                                 

    1996

 

 

НАТУРАЛЬНЫЕ ПОДОНКИ

 

          Михаилу Гундарину

 

Натуральные подонки,

прирожденные убийцы -

я запомню эти лица

цвета чищенной моркови -

молча вышли из подъезда

дома номер сто четыре.

Сразу стало тесно в мире,

с ними мне не разминуться.

 

Гладко выбриты затылки

и в наколках все запястья.

«Как же так? Куда ты счастье?» -

про себя кричу с тоскою

и ищу кастет в карманах

онемевшими руками.

Я решил, клянусь стихами,

умереть здесь, но не сдаться.

 

Только тут из подворотни

затянули песни бляди.

Слышу я: «Подвинься, дядя!»

и к блядям спешат злодеи,

натуральные подонки,

прирожденные убийцы...

Не забыть мне эти лица,

бритые затылки тоже.

                           

    1996

 

КАК ДЭВИД БОУИ

 

Иду, старательно глядя в даль.

В глазах цветет неземная печаль.

Стряхну с плеча пыль космических трасс.

Да, я сейчас,

 

               как Дэвид Боуи,

               как Дэвид Боуи.

 

Две злые тетки смотрят мне вслед.

Мент крутит пальцем - полный привет.

Школьница спросит: "Вы - пидарас?"

Нет, я сейчас,

 

               как Дэвид Боуи,

               как Дэвид Боуи.

 

Трижды герой астральной войны.

...А в подворотне банда шпаны.

В кровь разобьют мне профиль-анфас.

Ведь я сейчас,

 

               как Дэвид Боуи,

               как Дэвид Боуи...             

 

    2001

 

 

 

ГРЕКИ

 

          Андрею Климкину

 

Что греки? Греков нет давно,

а те, что есть – совсем не греки.

Мы пьем с Андрюхою вино

у краевой библиотеки

и, перебрав, твердим одно:

«Что греки? Греков нет давно».

 

Что греки? Греков нет давно.

И будь он трижды Аристотель –

ему, хоть тресни, не дано

бухать сейчас. На этой ноте

прервусь, в стакан плесну вино.

«За греков!» И увижу дно.

 

«За греков!» И увижу дно.

Гомер, Платон, Сапфо, Сенека

(не грек Сенека? – все равно,

по пьяни он сойдет за грека)

переживут в веках нас, но

сейчас мы пьем, им – не дано.

 

Сейчас мы пьем, им – не дано.

И толстый том Аристофана

забыт в кустах. Уже темно.

Глоток последний из стакана

я сделал. Как горчит вино!..

Что греки? Греков нет давно.

 

    1997

 

 

НАТАШКА  

 

Старая пластинка к кинофильму «Асса»

заглушить способна перебранку снизу,

радио Смирновых, муки контрабаса,

Ващуков, что лупят двоечницу Лизу,

 

сорок дней Петрова, пение «Корана»...

Но когда заходит на часок Наташка -

так скрипят пружины моего дивана,

что нас слышит точно вся многоэтажка.

 

    1996

 

 

ЛЮБЕЗНОСТЬ НЕЗНАКОМЦЕВ

перевод из Ника Кейва

 

Ее нашли утром с прядью в руке,

с кляпом во рту, с пулей в виске.

О, бедная Мери Беллоуз!

 

Она росла бедной, она как-то раз

решилась покинуть родной Арканзас.

О, бедная Мери Беллоуз!

 

И к синему морю сквозь черную пыль

промчался по Теннесси автомобиль.

О, бедная Мери Беллоуз!

 

Случайный попутчик имел баритон.

«Я - Ричард Слейд», - представился он.

О, бедная Мери Беллоуз!

 

Дешевый мотель, рядом пыльный платан.

Помог Ричард Слейд занести чемодан.

О, бедная Мери Беллоуз!

 

«Спасибо вам, сэр, - улыбнулась она. -

 

Теперь я хотела б остаться одна».

О, бедная Мери Беллоуз!

 

Надвинул Слейд шляпу, прищурил глаза

и вышел, в ответ ничего не сказав.

О, бедная Мери Беллоуз!

 

Присев на кровать, она вспомнила дом.

И море шумело за грязным окном.

О, бедная Мери Беллоуз!

 

Я знаю, и все вы в курсе теперь,

что, встав перед сном, отперла она дверь.

О, бедная Мери Беллоуз!

 

Ее нашли утром с прядью в руке,

с кляпом во рту, с пулей в виске.

О, бедная Мери Беллоуз!

 

Поэтому я прошу матерей:

не отпускайте одних дочерей.

Вы им расскажите, что мир наш жесток

и что негодяй тот не одинок.

О, бедная Мери Беллоуз!

О, бедная Мери Беллоуз!

 

    1996

 

 

РАБОЧИЕ ДЕВУШКИ

 

Я прихожу на работу,

я включаю станок.

Он грохочет весь день,

как заправский хард-рок.

И станку подпевают

у меня за спиной

рабочие девушки.

                                       

Я немного поэт,

но люблю колбасу.

Если надо - панк-рок,

а попросят - Алсу.

Мне всегда подпевают

у меня за спиной

рабочие девушки.

                                      

    У них кофточки с барахолки.

    На колечках у них бирюза.

    За глаза они вечно «телки»,         

    впрочем, «телки» они и в глаза.          

    У них часто разбиты лица,

    но несчастными их не зови.

    Им приходится материться,

    подбирая синоним к любви.

 

Рабочие девушки.

Рабочие девушки.

 

    2002

 

 

ПРОГУЛКА

 

Я побрил себе ебало,

съел кусок вчерашней пиццы.

В моду входят каннибалы

и серийные убийцы.

В моду входят фетишисты.

В моду входит Достоевский.

Принял я стопарик чистой,

взял топор. Пошел на Невский.

 

   2001

У АННЕТЫ - КУШЕТКА

творчески развивая

"Обрывочные впечатления от поездки к Аннете в Питер"

Вячеслава Харченко

 

1.

 

У Аннеты – кушетка,

большой рот, противозачаточная таблетка

в кармане старого цветного халата.

Между нами: она мне давала когда-то,

как вокзальная шлюха, остервенело и грубо.

Раздавленный, снизу - я выгляжу глупо,

и мы расстались... Рекомендую, дружок:

для нее потрахаться, как мне написать стишок.

 

2.

 

Я стою у Кремля.

Смотрю, как ветер вертит обертку от презерватива.

Думаю: "Бля!

До чего красиво!"

Скучают менты и проститутки, суббота...

В Питер ехать так неохота.

 

В Питере, кроме шутки,

те же менты и проститутки.

 

    2001

 

 

 

ЖИЗНЬ-СМЕРТЬ

перевод из «Laibach»

 

Дана нам жизнь.

Дана нам жизнь.

Дана нам жизнь, а после смерть.

Да! Да!

Нет! Нет!

Дана нам жизнь, а после смерть.

 

Идем вперед.

Идем вперед.

Идем вперед - и будет так.

Да! Да!

Нет! Нет!

Идем вперед - и будет так.

 

Дана нам жизнь.

Дана нам жизнь.

Дана нам жизнь, а после смерть.

Да! Да!

Нет! Нет!

Нам всем даны и жизнь, и смерть.

 

    1996

ПРОВИНЦИАЛЬНОЕ

  

          Дмитрию Латышеву

  

Должность поэта

в дальней провинции:

два-три сонета,

бабы, амбиции,

пьяная месса,

сплетни вечерние...

Мэрилин Мэнсон

N-ской губернии.

  

    1998

ПОМОЙНОЕ ВЕДРО

 

Какой всегда восторг, какой задор,

и кружится немного голова,

когда выходит вечером во двор

девчонка из квартиры двадцать два.

У ней крутое легкое бедро

и несравненной формы крепкий зад.

Она несет помойное ведро

до мусорного бака и назад.

 

Забыты матюги и домино,

и смотрят, рты раскрыв, девчонке вслед

женатик Вовка, холостяк Вано

и седоусый безымянный дед.

И даже Рыбкин, капитан УГРО,

из-под бровей бросает дерзкий взгляд.

Она несет помойное ведро

до мусорного бака и назад.

 

Картинка, коль взглянуть со стороны,

для разговоров сколько будет тем.

На ней крутые белые штаны

и маечка короткая совсем.

И смотрят мужики ей вслед хитро,

с нее срывая взглядом все подряд...

Она несет помойное ведро

до мусорного бака и назад.

 

    2001

УЛЕТЕЛИ ЛИСТЬЯ

 

Улетели листья

               с тополей.

Разбежались кто куда подруги.

Подскочили до трехсот рублей

цены на интимные услуги!

У заправки девочки стоят.

Я чешу затылок: или-или?

Вдарил бы мороз под пятьдесят,

чтобы цены суки

                опустили!

 

    2001

 

 

 

НРАВСТВЕННЫЙ ВОПРОС

 

Меня не мучил нравственный вопрос,

во мне играла дикая природа.

И как-то мне поставила засос

мисс Барнаул...

                           забыл какого года.

 

Я жил легко, как будто не всерьез.

Меня манили песни и свобода.

И я ушел, но на груди засос

остался - да...

                           с того крутого года.

 

...Промчалось время, словно тепловоз.

Свое берет коварная природа.

Но на груди - вот здесь - храню засос.

Мисс Барнаул...

                            какого все же года?

 

    2001

 

 

Даст ист фантастиш!

(или Потерянный во времени)

 

 

ПРИШЕЛЕЦ

 

Он был послан с далекой звезды,

он был истинный новый спаситель.

От ментов получил он пизды,

а потом угодил в вытрезвитель.

 

    2001

 

 

НА КОСМОДРОМЕ

 

Под восторг широких масс

я, парнишка из народа,

завтра улечу на Марс -

мне не лапать баб три года.

 

Если встречу Аэлиту -

ей скажу: «Привет, мадам!»

Но ученые сердито

мне твердят: «Ты брось, Никита, -

нету Аэлиты там».

 

И топчу я ковыли

вдоль степного космодрома.

Вышки, вохровцы вдали -

все до боли так знакомо.

 

Ненаучна Аэлита,

как буддизм или ислам.

Слышу я: «Очнись, Никита!"

"С кем, - тогда спрошу сердито, -

контактировать мне там?»

 

Тут, глядь, чешет да ко мне

местный астрофизик Тома -

оторвались мы вполне

в двух шагах от космодрома.

 

Если кто меня осудит,

я скажу на это: «Ша!

Вы меня поймите люди -

у нее такие груди,

а к грудям еще душа».

 

    1996

 

 

БИЛЕТ НА ПЛУТОН

 

Я скажу: «Прощай, Алена!»

и куплю себе билет

на буксир, что до Плутона

ходит раз в пятнадцать лет.

 

Отдаленная планета -

мне как раз по нраву это.

Там от Солнца тусклый свет.

Там весна раз в двести лет.

 

Захвачу с собой Гомера

пожелтевшие тома,

«Трех сестер», потом Бодлера

и еще всего Дюма.

 

Отдаленная планета -

мне как раз по нраву это.

Тихо, скучно, льды стеной.

Минус двести там весной.

 

А весной проснется тело,

чтоб душе сказать: «Пардон!»

Книги - разве ж это дело,

и сбегу я на Харон.

 

Там на спутнике Плутона

поселение, Алена,

сосланных навечно шлюх.

Из себя прочту им вслух.

 

    1996

 

 

Я БЕЗДАРЕН

 

Я бездарен,

как Гагарин -

лишь улыбка.

Но в Титовы -

вот вам слово! -

не хочу.

Жизнь паяца

бьет по яйцам -

больно шибко!

Так чего же

корчу рожи

и шучу?

 

    2000

 

 

ПОЭТ В ДЕРЕВНЕ

 

Обломила доярка:

«Без резинки – рожу».

Укусила овчарка...

Вот куда – не скажу.

На коровью лепешку

наступил сапогом.

Ем уныло морошку.

Где б достать самогон?

 

    2002

 

 

РАЗБЕГАНИЕ ГАЛАКТИК

 

          Айдару Хусаинову

 

Тут такая, значит, странность:

мы сидим, сосем вино -

крабовидная туманность

заглянула к нам в окно.

 

Друг! Я в этом деле практик:

ты плесни еще вина -

разбегание галактик

мы увидим из окна.

 

    1999

 

 

О ВЕЧНОМ

 

В даль убегает дорога,

тусклый встает рассвет.

Хочется верить в Бога,

которого нет.

 

    2003

 

 

ПОТЕРЯННЫЙ ВО ВРЕМЕНИ

 

          Ивану Роботову

 

За миллион лет до рожденья Христа,

вложив пальцы в рот, свистну для пОнта.

Машина времени ржавеет в кустах,

а я жарю на костре волосатого мастодонта.

 

      Ша! Этот костер - самый первый костер,

      вот первая в мире дубина,

      я первый придумал и лук, и топор,

      к тому же, я первый мужчина.

 

Гиены пугливо бегут от огня

и прячутся в сумрак, а с ближнего древа

мартышка с любовью глядит на меня –

должно быть, та самая Ева.

 

            2002

 

 

ГОЛУБАЯ ЛАГУНА

 

Пусть скорей потонет шхуна,

пусть умчит меня волна

к острову, где есть лагуна

цвета неба, есть жена

цвета кофе. Опа-на!

 

Я, как важная персона,

заведу себе печать

и на адрес Робинзона

буду письма получать.

Будет некогда скучать.

 

     2002

    

 

ЛУНА

 

Мне зазноба неверна,

все старания напрасны.

Упади с небес, Луна,

и мою зазнобу хрясни

по затылку. Крепко так!

Чтобы поняла зазноба:

я не просто так чувак,

я единственный.

                             До гроба.

 

    2002

 

 

КОНЧИЛАСЬ ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ

 

Кончилась Третья Мировая.

По случаю ядерной зимы

отменена посевная.

На всей планете только мы -

я и Натаха,

я и...

 

У меня ящик сгущенки,

две драных пеленки,

погреб и томик Лонгфелло...

У Натахи упругое тело.

Дай мне, Натаха!

Дай мне!..

 

Пусть вымерзла Волга!

Пусть сдох Енисей!

Мы будем жить долго

и делать детей.

Я и Натаха,

я и...

 

            2002

 

 

...И СНОВА ЛЕТО

 

          Айдару Хусаинову

 

          Лето!

          Все хулиганы при кастетах...

                                Майк Науменко

 

           ...И снова Лето,

А я уж думал, что все выпито и спето.

В кармане звякает последняя монета

           о сталь кастета.

           Скуплю на это

все то, что гонит наш народ из табурета,

и разопьем - я и со мной еще два шкета -

            у горсовета.

 

           Ну, здравствуй, Лето!

Я все такой же: без жены и партбилета.

Ты не ругай меня, пожалуйста, за это -

          сорвался где-то.

          Нутро поэта

рыгает тем, что называется «диета».

Я скоммуниздил у старушки три букета.

          А вот и Света.

 

          Какое Лето!

Иду со Светой - и душа моя раздета.

Иду со Светой - и душа моя согрета.

          И что-то где-то.

          Но нет ответа

на мой вопрос: «Куда девается все это?»

Увы, всегда не всегда приходит Лето:

          раз, два - и нету.

 

    1988

 

Zircon - This is a contributing Drupal Theme
Design by WeebPal.
Яндекс.Метрика